Многолетние исследования в области нового направления в науке – возрастной психофизиологии чувств (души – на языке духовных учений) настоятельно возвращают нас к гениальной гипотезе Ф. Энгельса о фундаментальной роли речи в эволюции человеческого мозга. Вместе с этим полученные данные уже с научных позиций позволяют приблизиться к осознанию рационального содержания центральной идеи Нового Завета, выраженной на образно-символическом языке: «И слово стало плотию…» (от Иоанна 1:14).
Речь идет о том, что не просто появилась «потребность что-то сказать друг другу» (по Ф. Энгельсу). Данная потребность шла вслед за остротой возникающего эмоционального жизненно-важного момента. Шла вслед за возникающей необходимостью выразить и передать другим ту логику образного сценария мира, которая вызвала данный эмоциональный «накал». В этих условиях вся эволюция словесной сигнализации шла в направлении все более глубокой её дифференциации и ассоциации с логикой и смыслом, заключенных в различных образных эмоционально-значимых сценах жизни. Вот почему слово в своей эволюции предназначено для выражения и передачи чувств, а точнее, внутреннего духовного видения мира, т.е. воображения. Вот почему зарождение такой способности не может идти в рамках стратегии развития отдельного взятого человека, т.е. в рамках индивидуальности.
Зарождение и совершенствование такой способности могло состояться при прояснении образных сцен и сюжетов в межиндивидуальных эмоциональных отношениях людей. При этом совершенствование межиндивидуальных сигнальных отношений шло в направлении возрастания потенциала однозначности («стандартизации») чувственно-эмоционального отклика у сообщества людей в ответ на посылку звуковых кодов (слов). Возрастание же такой однозначности шло, с одной стороны, за счет возрастания глубины запечатления эмоционально-значимых образов и сценариев мира в память чувств, с другой, за счет углубления ассоциации слов с видимыми и осязаемыми для всех образами, явлениями и сценариями реального живого мира. И всегда образы и сцены классического реализма выступали матрицей, по которой шло кодирование звуковых сигналов (слов).
Так постепенно первичная чувственная неопределенность младенца все более и более проецировалась и наполнялась образами внешнего мира. Так внешний образ мира постепенно становился внутренним сигнальным откликом (духом воображения).
В этих условиях слово в поколениях «прорастало» и «обрастало» такой же чувственно-образной определенностью, такое же эмоционально-реактивной силой, как и при реальных раздражениях органов чувств, как и при чувственно-эмоциональных запечатлениях реальных образных сцен мира.
При этом известно: любой чувственно-эмоциональный аффект сопровождается активацией определенного спектра гормонов – веществ прямого генетического действия. Так, «прорастая-укореняясь» в поколениях в клеточно-генетические «пласты» чувственной реактивности, слово все больше и больше набирало силу реального чувственно-генетического раздражителя. В этих условиях оно через эндокринную систему стало реально запускать ту, либо иную «мозаику» активных генов и тем самым моделировать процесс выведения на уровень телесно-функциональной и психомоторной жизни тех, либо иных генетических потенциалов. В конце концов, это и привело к тому, что слово и стало реальной силой в духовной эволюции людей.
Именно этим обстоятельством мы объясняем, казалось бы совершенно не объяснимый факт: почему после разделения мальчиков и девочек в параллельные классы при прочих равных условиях к периоду окончания начальной школы мальчики становятся на 3.7 ± 0.4 см выше тех, которые занимались в смешанных с девочками классах. Оказалось, что в этих условиях учителя стали в 2-3 раза чаще употреблять эмоционально-значимые для мальчиков слова, которые активизировали сугубо мужское воображение и, отсюда, мужские гормоны и, соответственно, генофонд. И дело здесь не только в росте. Здесь речь идет о полноте системного раскрепощения и реализации видовых генетических потенциалов мужской личности. Более подробно этот феномен описан нами в книге: «Дитя человеческое: психофизиология развития и регресса» (М., 2009).
Все отмеченное выше позволило нам уже в рациональном эквиваленте прочитать великую духовную истину: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины…» (от Иоанна 1:1-4, 14).
Процесс же наведения первичной телесно-чувственной неопределенности младенца на образы классического реализма (образы Творца – на языке духовных учений) – есть процесс одушевления чувств (просветления чувств в образах мира). Процесс же ассоциации одушевленных в образах мира чувств со словами есть одухотворение чувств во внутреннем духовном воззрении на мир (воображении). В широком же плане на языке духовных истин это и есть творение духовной сущности людей по «образу и подобию» впечатленных в память чувств (душу) образов Творца.
Так первичная чувственная «тьма» младенца за счет запечатления структурированного в образы света, а также ассоциации образов со словом «проясняется» «в свете» внутреннего духовного зрения (воображения). Вначале «земля… была безвидной» (т.е. она была, но только не видима для внутреннего духовного зрения). И только после её запечатления и ассоциации со словом она предстала в свете нашего воображения. Таким образом, человеческий голос становится Духом Творца только тогда, когда он несёт в себе образы Творца.
Забегая вперед, можно представить себе, что, в конце концов, станет с людьми, если на этапе детства их принудительно начнут образовывать в школах на основе отключенной от образов классического реализма безОбразной внеэмоциональной информации, в т.ч. на основе отключенных от образов, в т.ч. отключенных от специфических только для мальчиков и девочек эмоционально-значимых образов (архетипов).
Многочисленные же феномены быстрого и необратимого одичания детей (феномен Маугли) должны бы уже давно подсказать нам: человек рождается лишь в потенциале стать человеком. Главная же видовая характеристика людей – нравственно-разумная сущность – воссоздается долгим и буквально жертвенным трудом не только родителей, но и всей «окультуренной» средой людей и, особенно, высшими смыслами и целями социального жизнеустройства общества и государства. В конечном счете, вочеловечивание – это процесс запечатления (одушевления) в ситуативно-инстинктивные чувства образов Творца, преображение их в рукотворчестве, а также одухотворения в словах, несущих вечные смыслы и ценности человеческой духовно-нравственной коллективной жизни, в т.ч. в высшие предназначения мужской и женской личности.
Потенциал же и мера человечности определяется мерой взаимной сонастройки изначально разрозненных инстинктивно-эгоцентрически «звучащих» чувственных аффектов в синхронно настроенную коллективно-звучащую «симфонию» чувств (душу – на языке духовных учений). Другой вопрос в том, что лишь единицы способны выразить в своей индивидуальности все полночувствие коллективного «звучания». Это великие мастера слова и дела, поэты, писатели, композиторы и художники и т.д. И, слава богу, Творец не обделил Россию такими людьми. И все-таки высшей богочеловеческой сущностью людей является та, которая оформляется на этапах детства в виде совершенной мужской и женской души. Души, которая ощущает и внутренне переживает своё высшее предназначение в поддержании «окультуренных» древ нравственно-разумной жизни в режиме вечности (из «рода в род») и при этом сопереживает другой жизни.
И, как мы отмечали выше, всё многообразие явлений, образов и разворачивающейся логики причинно-следственных отношений в реальном живом мире стало своеобразной образной матрицей, по которой шло наведение и кодирование в словесно-звуковом выражении чувственно-эмоциональных аффектов. При этом все многообразие образов и образных сюжетов классического реализма стало опосредованно наводить чувства на суть образных смыслов, закодированных в словах. И только такой образно звучащий язык давал наибольший потенциал взаимного чувственно-эмоционального единения, а в итоге и образно-смыслового понимания между людьми. И только такой язык стал обладать воистину божественной творящей коллективный дух силой. И не случайно, что именно такой язык и был взят в основу передачи в поколениях вечных жизненно-значимых для людей духовных истин. И такой язык стал называться священным образно-символическим языком.
Доступные же для всех стандартизированные по образной матрице ощущения и чувственно-эмоциональные отклики стали нести функцию чистого (проясненного от хаоса случайного набора видений – фантазий и иллюзий) духа воображения (духовного воззрения на мир). Так постепенно Слово стало Творцом базовой видовой сугубо духовно-разумной сущности людей: «Вначале было Слово. И Слово было у Богу. И Слово было Бог» (т.е. Творец духовно-разумной сущности людей).
Отличительной же особенностью образно-символического языка является то, что слова несут суть смыслов при одном абсолютном условии – если за ними мы чувствуем (осязаем) однозначный для всех образный видеоряд из реальных образов Творца. Если же слово отрывается и отключается от своих образонесущих эмоционально-значимых корней (первичного корня слова), то оно само по себе начинает нести для людей эффект чувственно-эмоциональной неопределенности, эффект эмоционально-смыслового «шума» (хаоса). Такая чувственно-эмоциональная неопределенность в образном представлении (воображении) в поколениях начинает нести функцию информационного вируса, запускающего процесс деградации единого духовно-семантического пространства, процесс духовной деградации эмоционально-смысловых межчеловеческих отношений и, как следствие, нарастание потенциала психических расстройств и эпидемий. Так слово, лишенное эмоционально-образной основы, начинает выступать вирусом духовного «рака»: «И слово их, как рак, будет распространяться…». (2-ое Тимофею, 2:17).
Мало кто не только из родителей, но и учителей, и даже психологов, вник в то, что существующая дидактика (принципы и приемы обучения детей) построены на основе отключения слов от впечатленных образов, в т.ч. на основе отключения слов от врожденных эмоционально-значимых только для мальчиков и девочек образных сюжетов.
Функция же деградации и распада интегрированного общего для людей духовно-семантического пространства на образно-символическом языке стала называться функцией дьявола. А тех из посвященных, кто использует данную технологию в качестве оружия направленной деградации и опущения народов с целью порабощения и управления ими, стали называть в народе служителями дьявола (лукавыми).
Швейцарский учитель Ферьер на универсальном образно-символическом языке выразил все это следующим образом: «И сотворили школу так, как велел им дьявол. Ребенок любит природу, поэтому его замкнули в четырех стенах. Ребенку нравится сознавать, что его работа имеет какой-то смысл, поэтому все устроили так, чтобы его активность не приносила никакой пользы. Он не может оставаться без движения – его принудили к неподвижности. Он любит работать руками, а его стали обучать теориям и идеям. Он любит говорить – ему приказали молчать. Он стремится понять – ему велели учить наизусть. Он хотел бы сам искать знания – ему они даются в готовом виде.
…И тогда дети научились тому, чему они никогда бы не научились в других условиях. Они научились лгать и притворяться.
И вот что произошло. Как и хотел того дьявол, некоторые люди зачахли, стали вялыми и пассивными, утратили всякий интерес к жизни. Они лишились счастья и здоровья. Пропали Любовь и Доброта. Мысли стали сухими и серыми, души зачерствели, сердца озлобились.
И погибла школа, которую так ловко придумал дьявол».
В этих условиях процесс нарастания деградации и распада интегрированного коллективного чувственно-семантического пространства, сопровождается нарастанием чувственно-семантического хаоса в межчеловеческих отношениях. На языке посвященных такой процесс определен как погружение некогда единого богоугодного сообщества людей в сообщество отчужденных друг от друга человекообразных («царство лягушек» — на образно-символическом языке).
Синдром «царства лягушек» — это ситуация нарастающего выхолащивания слов из их образно-осязаемой ассоциации. В этих условиях угасает «модуль» межчеловеческих эмоционально-смысловых духовно-сигнальных отношений. Люди начинают все меньше и меньше понимать друг друга. При этом каждый считает, что его почему-то не слышат и не понимают другие. В этих условиях каждый начинает все чаще и громче заявлять о себе, все громче пытается донести эмоционально-переживаемые им состояния до всех остальных. Увы! Все остальные все меньше и меньше слышат и понимают, что хочет сказать каждый. Особенно трагичными становятся отношения между мужским и женским полом. Даже семья становится ареной вечной войны между мужчиной и женщиной – матерью и отцом. И никакая любовь к детям уже не спасает такие семьи. Иносказательно (т.е. символически) это можно сравнить с какофонией лягушачьего кваканья, т.е. царством лягушек.
Такое состояние все больше и больше опускает народ и постепенно ведет к деградации психики как у каждого по отдельности, так и у всех вместе взятых. В конечном счете, это все больше и больше ведет к нарастанию критической массы психической деградации, после которой возникает всеобщая психическая пандемия, сопровождаемая само- и взаимной ликвидацией народов и даже всей цивилизации.
О том, что слово-мысль для посвященных стало издревле оружием порабощения и управления психикой народов и даже гибели цивилизаций говорит знаток греческих мифов Яков Голосовкер: «Бесхитростность погубила титанов. Они поплатились за свою прямоту чувств, прямолинейную честность и гордость, за веру в прямую силу. Они пренебрегли лукавством ума, лукавство претило их гордости. Они пренебрегли силой мысли, овладевшей оружием. Коварство было непонятно их правде…. Здесь в мифе эллинов дано первое столкновение между сердцем и умом, между знанием и наивностью».
«…Они пренебрегли лукавством ума, лукавство претило их гордости…»! А разве не от такого же племени лукавых и их лукавства пытался спасти род человеческий Спаситель, обращаясь к Творцу на небесах: «И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого…» (от Матф. 6:13).
О том, что именно по такому самоликвидационному сценарию уже развивается современный мир, образованной на «безрукой», «безОбразной» чистой информационной основе, говорит сам факт её возникновения через «грехопадение». Причем сущность этого самого падения людей в грех раскрывает нам «Закон Божий»: “Грехопадение первых людей Адама и Евы расстроило природу человеческую. Грех в людях помрачил ум, волю и в тело внес болезни и смерть. Люди стали страдать и умирать, и сами, своими силами, уже не могли победить в себе грех и его последствия: исправить ум, волю, сердце и уничтожить смерть”.
Сам же механизм такого «грехопадения» вынесен в центральную идею всех священных писаний. Им является «познание добра и зла».
Спаситель как раз и приходил к нам, чтобы раскрыть сущность гибели народов «от познания» и спасти нас от развития такого сценария. Итак, что скрывается за центральной идеей всех священных писаний – предупреждения народов о предстоящей нашей гибели «от познания»? “Ибо, если кто-нибудь увидит, что ты, имея знания, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос”. (1-ое Коринф., 8:10-11).
Итак, те, кто получают «знания, сидя за столом», «погибнут» от «немощи»!
Учил нас Спаситель и тому, что слово от Творца предназначено передавать чувственно-эмоциональные аффекты (знаки), а не ту информацию, которую школа пытается принудительно в течение всего периода детства закачивать в головы несчастных детей. Ибо «От избытка сердца говорят уста…». (От Матф., 12:34).
Знал так же Спаситель, что издревле оформилось племя лукавых («книжников-фарисеев»), которые овладели таинством слова и используют его в качестве психического оружия для порабощения и управления народами. Вспомним его притчу о сеятеле и раскрытие его рационального содержания.
“Вышед же в день тот из дома, Иисус сел у моря. И собралось к Нему множество народа, так что Он вошел в лодку и сел, а весь народ стоял на берегу. И поучал их много притчами, говоря: вот, вышел сеятель сеять; И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; Иное упало на места каменистые, где не много было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло; Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!… Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют И сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: “слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите; Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да и не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся чтобы Я исцелил их. …Вы же выслушайте значение притчи о сеятеле: ко всякому, слушающему слово о Царствии и не разумеющему, приходит лукавый и похищает посеянное в сердце его: вот кого означает посеянное при дороге. А посеянное на каменистых местах означает того, кто слышит слово и тотчас с радостью принимает его; Но не имеет в себе корня и непостоянен: когда настанет скорбь или гонение за слово, тотчас соблазняется. А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно. Посеянное же на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так-что иной приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать». (От Матфея, 13: 1-9;13-15, 18-23).
Вот почему ни с кем так не боролся и никого так не проклинал Спаситель, как племя «книжников-фарисеев», завладевших тайными знаниями управления и порабощения народов… с помощью манипуляции словами. Вспомним многократные его проклятия в их адрес: «Горе вам книжники и фарисеи…» (от Матф. гл. 23).
Четко предсказал Спаситель и как будет протекать «кончина века» — «День Суда» из-за нарушения закона эмоционально-образного («сердечного») наполнения слов. «Говорю вам тайну: Не все мы умрем, но все изменимся. Вдруг по мгновению ока…». (1-ое Кор. 15:51).
«Все изменимся» — значит, деградируем в духовно-психическом плане из-за отхода от использования слов в его первичном корневом сотворении – от полноты наполнения его чувство-образной ассоциацией.
«Порождения ехиднины! как вы можете говорит доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста… Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда». (От Матф., 12:34, 36).
С этих позиций можно осознать деградирующую роль не только современных средств массовой информации, но и так называемых «демократических» культур (театр, литература, кино, телевидение и др.).
Ниже мы остановимся как современный учебный процесс (дидактика) как раз и выстроен по законам «ехидны» и «праздных» (безОбразных) слов.
Наши работы показали, что базовым изобретением «книжников-фарисеев» деградирующим на ранних этапах детства полноценное развитие творческого воображения – как основы основ развития творческого разума оказался «классический» «Букварь», построенный на основе обучения чтению с помощью расщепленных на бессмысленные (безОбразные) слоги и их хаотические сочетания.
В качестве подтверждения этого вывода откроем наугад любую страницу одной из наиболее распространенных в 90-е годы «Азбук». Читаем: «Сук. Сок, сын, сани, кусок, сынок, носок, носи».
Прочитав ребенку этот словоряд-абракадабру, попросите ребёнка выразить в рисунках возникшее у него образное представление. Дело в том, что каждое словосочетание в душе ребенка обязательно должно вызвать определенный чувственно-образный отклик (внутренний видеоряд). Психика ребенка — это, в конечном счете, сформированный на основе слов динамический стереотип миропредставления.
Так современная школа дает детям такие знания, которые большинство учеников не могут представить в воображении, а поэтому отвергают и ненавидят их. Ненавидят то, что их заставляли механически зубрить в течение многих лет.
Приведем еще один абзац из той же цитируемой «Азбуки». Читаем: «Пете купили пенал. Павлику – кисти и краски. А Лене купили куклу.
Пила.
Пили пила, пока остра.
Лена пила квас».
Неудивительно, что после такого текста некоторые дети на следующий день нарисовали пилу, которая пилит куклу Лену. А ведь это запечатленный в воображении ребенка сценарий!
Качество современных «Азбук» и «Букварей», мягко говоря, не лучше приведенных выше! Для примера возьмем еще один «новейший» «Букварь» (Издательство Эксмо, 2006 год. Автор Н.С.Жукова). Причем, этот «Букварь» рекомендован «высшим» педагогическим штабом – Министерством общего и профессионального образования РФ. Открываем наугад страницу 15. Раздел: «Читаем слитно»:
ау уа ма му ам
ам ма му ма ау
Прочитав эти строки шестилетним малышам, мы попросили изобразить услышанное в рисунках. Дети сразу же отказались. На вопрос: «Почему вы, ребята, не хотите рисовать?», некоторые ребята заплакали и прямо заявили: «Я не буду свою маму ам».
Таким образом, подобные «Буквари» незаметно оформляют у детей «людоедское» воображение. Воображение, которое по своей сути властвует потом над ребенком!
А теперь наугад откроем в этом же «Букваре» страницу 18. Читаем первые строки:
ма – мо – му
са – со – су
ха – хо – ху
Из этого семантического «мусора» вырисовываются несколько смыслообразующих слогов. Слогов, которые в наше сексуально растленное время часто бывают знакомы для детей.
Далее читаем рядом на стр. 19:
му – ха су – хо ма – ма му – ха
у – ха у – хо са – ма со – ха
На просьбу вообразить прочитанное и нарисовать, дети рисуют маму, несущую уху с мухами. В общем, приятного аппетита, дорогие дети!
Установлено, что предложенная детям такая дидактика направленно формирует шизоидную конструкцию осколочно-фрагментарного воображения, а в итоге аналогичную духовно-психическую сферу. Именно этим обстоятельством и можно объяснить «школьный шок», выявляемый у большинства детей спустя уже две-три недели после пребывания в школе, о котором еще в 90-е годы писали проф. В.И. Гарбузов и проф. Р.И. Айзман.
В конце концов, употребление в учебном процессе таких безОбразных слогосочетаний ведет к тому, что из воображения детей постепенно выхолащивается чувство образности мира, т.е. то, что придает словам смысл. Мир образов в словах все больше и больше затемняется, распадается и исчезает. А миропредставление все больше и больше становится не только призрачно-виртуальным («болотно»-туманным в народных сказаниях), но и глубоко извращенным. Ребенок же неумолимо (по строгому требованию взрослых) все больше и больше вынужден механически заучивать слова.
В этих условиях дети все чаще и чаще начинают говорить то, что сами не понимают. И совершенно не случайно, что корнем существующих «Букварей» является «КВА». И не случайно то, что многие игры для детей, а так же то, о чем говорят наши дети, уже освещается под рубрикой «Лягушатник». Воистину «Бог дал им дух усыпления, глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат даже до сего дня». (к Римл, 11:18).
Как выявили выполненные под нашим руководством почти 30-летние исследования по возрастной психофизиологии чувств (души — на языке духовных учений) в широком плане интеллект, оформленный вне чувства, вне образности, вне развития у детей эмоционально-волевой сферы всегда становится на службе у всесильных инстинктов.
Все, кратко отмеченное выше, есть не что иное, как научное раскрытие известных пророчеств Иоанна Богослова о зарождении в людях «образа зверя». Это и есть научное осознание центральной идеи всех священных писаний – гибели народов «от познания» [чуждой природе ребенка методике образования – примечание наше].
Однако, что более всего печальнее в этой трагедии, так это опять-таки позиция родителей. Выступая перед аудиториями родителей (а это, как правило, женщины) я задаю им вопрос: прошу поднять руку, кто еще не знает, что школа на корню губит здоровье наших детей. Ни одной руки! Значит, знают все! Тогда задаю им следующий вопрос: после того, как вы осознали логику и механизм разрушения в школе психической сферы ваших детей, кто завтра не отправит ребенка в школу? Опять ни одной руки! Вот, он момент истины! Дети уже давно отошли на задний план от наших главных устремлений и смыслов жизни. Вот она глубина нашего духовного падения и рабства!
В конечном счете, эта и другие трагедии детей в школе могли случиться только при молчаливом попустительстве родителей. Работая три десятка лет с учителями, я прихожу к выводу: при такой позиции родителей школа сама себя уже не вытащит из того «ква-ква-кающего» болота, в которое ее опустили политики в области образования. Там уже давно перепутали, что есть ничтожное, а что великое в духовном воспитании детей. И так, похоже, будет всегда, пока министрами образования у нас будут не специалисты по воспитанию подрастающих поколений, а теоретики по физике, математике и т.д. Современная школа напоминает мне того ребенка, который играет в куклы (типа ЕГЭ) на фоне грохочущих вокруг танков…
И в заключении.
Принципы обучения детей чтению на основе целостных разворачивающихся в 3-х мерном пространстве образных сюжетов, т.е. на основе чувственно-образного миропредставления, изложены нами в методических указаниях, утвержденных еще в 1989 году Минздравом РФ «Массовая первичная профилактика школьных форм патологии, или развивающее здоровье принципы конструирования учебно-познавательной деятельности в детских садах и школах» (авторы В.Ф. Базарный, Л.П. Уфимцева, В.А. Гуров, Э.Я. Оладо).
Любой родитель, учитель, детально изучив их, может самостоятельно составить свой творческий «Букварь». Разработанный же нами «Букварь» для души ребенка находится в печати.
Все отмеченное выше позволяет утверждать, сколь велика ответственность родителей и, в первую очередь, матерей, которые до 3-4 лет должны научить своих чад уверенно говорить (мыслить) на основе свободных образных ассоциаций (воображения).
Сколь велика роль учителей, которые должны научить каждого ребенка осмысленному уверенному чтению (мышлению). При этом тот и другой этап есть преемственные этапы формирования духовно-психической сферы ребенка.
И особая роль здесь принадлежит использованию тех слов (образов-смыслов), которые интересны и которые волнуют дифференцированно мальчиков и девочек.
В.Ф. Базарный