Под стеклянным колпаком 

Женский разговор (о культуре)

Одноимённый и популярный у современных женщин автобиографический роман Сильвии Плат (1932 — 1963) оказал значительное влияние на формирование психики подрастающих поколений и стал культовым среди феминисток. Беспросветное и депрессивное существование главной героини Эстер Гринвуд сопровождало несколько попыток самоубийства, которое затем было реализовано уже в реальности, и позднее собственным сыном автора. После 90-х годов мы можем наблюдать в нашей жизни множество примеров той или иной вариации алгоритмики, изложенной в данной книге именно среди целевой аудитории романа, в которой он нашёл максимальный отклик, среди наших женщин, будущих и настоящих матерей, дочерей. За данным романом стоит нечто куда более реальное и значительное, чем банальный феминизм и желание продвигающих его манипулировать населением. Отрицание чего и отсутствие рассмотрения по существу только углубляет пропасть, в которую движется наше общество.

* * *

С искажённой перспективы обывателя, роман «Под стеклянным колпаком» — история человека, теряющего контроль над собой, но на самом деле это описание неизбежных первых шагов к его нахождению: не потеря человеческого облика, но попытка обретения его.

Возможно, что когда вы обнаруживаете себя желающими всё, это потому что вы опасно приблизились к тому, чтобы не хотеть ничего.

Сильвия Плат

Действительность относительна и зависит от того, через какие очки вы на неё смотрите.

Сильвия Плат

Почему абсолютно бессмысленный на первый взгляд и скучнейший сюжет стал настолько популярен? Ответ заключается в том, что в книге изложено реальное переживание собственного опыта автора, предпосылки которого оказались не чуждыми для многих женщин. Роман был написан предельно честно и в сочетании с удачной попыткой суицида это придало ему и автору известность. Неслучайно всё творчество Сильвии Плат ассоциируют именно с жанром исповедальной поэзии. В этой «исповедальности», которую критики, принимая её или не принимая, почти неизменно считают определяющей чертой поэзии Плат, было и нечто резко своеобразное — идущее не от литературных веяний, а от особой личной судьбы и основной потребности любого человека. Впоследствии для молодых читательниц разных десятилетий со всего мира эта книга стала откровением; существует мнение, что роман приобрёл репутацию женского аналога романа Дэвида Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Сюжет книги, написанной непрерывно за 70 дней, отражает латентные психологические процессы, имеющие объективную основу и аналогично проходящие в том или ином виде у всех людей, не прошедших должным образом процесс вступления во взрослую жизнь.

Рассмотрим кратко сюжетную линию романа и неразрывно связанную с ним биографию автора.

Краткий сюжет романа

Главная героиня Эстер Гринвуд получает возможность стажироваться в модном женском журнале в Нью-Йорке. Она уверена: ей под силу покорить этот город и осуществить свою заветную мечту — стать писательницей. Общается она в основном с двумя подругами: остроумной, саркастичной Дорин и богобоязненной, «положительной» Бетси. Морально и материально Эстер помогает известная писательница Филомена Гини.

События, описанные в романе, с большой степенью точности соответствуют тому, что происходило с Сильвией Плат в 1953 году, когда она стала лауреаткой литературного конкурса, проведённого журналом «Мадемуазель», в составе группы девушек-победительниц получила приглашение на месячную стажировку в нью-йоркском офисе издания в качестве внештатного редактора. Этот критический период жизни и нашёл отражение в книге. Под Филоменой Гини угадывается реальная покровительница Плат, писательница Оливия Хиггинс Проути, финансировавшая её обучение. Образ доктора Нолан списан с Рут Бойшер, психотерапевта, лечившей Плат.

За красивым фасадом показов мод, коктейльных вечеринок и знакомств с интересными людьми скрываются равнодушие окружающих и проблемы новой, «взрослой» жизни. И очень скоро Эстер понимает, что начинает терять контроль над собой, всё больше погружаясь в одиночество и депрессию. Она, в свои девятнадцать, совершенно отравлена перманентным участием в крысиных бегах, где непременно нужно побеждать, доказывать миру, что ты лучшая; работать на пределе человеческих сил, все время соотнося себя с какой-то немыслимой по высоте планкой, которая не может быть преодолена по определению.

Большинство людей сегодня живёт под «колпаком» стереотипов культуры, смотря на мир через его искажающее стекло, и когда Эстер попадает в Нью-Йорк, она начинает понимать это. Эстер начинает осознавать, что желание работать в индустрии моды ей никогда не принадлежало, и она начала с ужасом видеть, что от её бесстрашия и намерений ничего не осталось. Когда она непосредственно встретила свою мечту лицом к лицу, она ответила на предложение не своим холодным голосом: «Ну, я пока не знаю».

«Я испытала глубокое потрясение от этих своих слов, потому что, как только их произнесла, поняла, что так оно и есть. Это прозвучало искренне, и я осознала это примерно так же, как осознаешь, что некий невзрачный субъект, который годами ошивался у твоего дома, а потом вдруг явился и представился твоим настоящим отцом, и есть твой настоящий отец, да вы с ним и похожи, как две капли воды, а тот, которого ты всю жизнь считала своим отцом, – просто мошенник.» [ 1 ]

Эстер не понимает своей реакции: «Что по-моему было не так? По всему выходило, что все было так, лишь мне казалось, что что-то не так». Но постепенно начинает осознавать, что окружающие просто успешно подавляют в себе эти внутренние позывы к восприятию реальности.

Казалось бы, она с лёгкостью получила работу, «за которую другие девушки готовы убить», но не находит в ней ожидаемого удовлетворения, разочаровывается в мире светских условностей, традиционном укладе жизни, скатывается в отчаяние и сдаётся врачам в психиатрическую клинику. Книга — путешествие в тёмные уголки разума, страдающей от когнитивного расстройства из-за несоответствия ожиданий, реальности и непонимания своей гендерной роли по причине отсутствия должного воспитания.  Изложение сопровождает ощущениие потерянности, бесприютности, утраты стержня, за которым следует утрата интереса к жизни, невозможность сосредоточиться на вещах, требующих даже элементарной собранности. Автор не озабочена тем, чтобы создать у читателя сколько-нибудь симпатичный образ себя и, видимо, старается излагать всё как есть, со всеми нелицеприятными деталями.

«Потом планы начали проноситься у меня в голове, как семейство глупых кроликов. Годы моей жизни представились мне в виде стоящих вдоль дороги телефонных столбов, соединенных проводами. Я насчитала один, два, три… всего девятнадцать столбов, после чего перепутанные провода исчезли где-то вдали, и, как я ни пыталась, за девятнадцатым не смогла разглядеть ни одного столба.» [ 1 ]

Ту первую жестокую депрессию они преодолеют: и поэтесса и ее героиня.

Сильвия Плат

Сильвия Плат — американская поэтесса и писательница, считающаяся одной из основательниц жанра «исповедальной поэзии» в англоязычной литературе, родилась 27 октября 1932-го года в штате Массачусетс, США.

Её отец Отто Эмиль Плат (1885 — 1940), эмигрант из Грабова, Германия, был профессором Бостонского университета, признанным специалистом по пчёлам. Дочь боготворила его, но при этом находилась во власти его «железной воли» и страдала от авторитарных методов воспитания; впоследствии этот конфликт отразился на некоторых её произведениях, в частности, стихотворении «Папочка» (1962), получившем скандальную известность. Мать, Аурелия Шёбер Плат (1906 — 1994), американка первого поколения, имела австрийские корни. Она работала машинисткой и библиотекарем в Бостонском университете, а кроме того — учительницей немецкого и английского языков в средней школе в Бруклине. Отто Плат умер от осложнения после операции в 1940 году, когда Сильвии было всего 8 лет. Для неё эта трагедия стала потрясением, наложившим отпечаток на всю её жизнь и творчество.

Сильвия Плат и Тед Хьюз

Первое стихотворение Сильвии появилось в её неполных восемь лет на страницах школьной газеты Бостон Геральд. В школе она была звездой: училась на одни пятёрки, публиковала свои стихи и короткие рассказы, выигрывала конкурсы, в которых принимала участие, и была примерной ученицей и дочерью.

В 1950 году она выиграла грант на обучение в Смит Колледже, где написала более четырёхсот стихотворений и несколько десятков рассказов. За один из них она получила первое место в конкурсе журнала «Мадмуазель» и возможность поехать в Нью-Йорк. После недолгого путешествия, подавленная большим городом и жестокостью окружающих, Сильвия впала в жесточайшую депрессию, которая закончилась запиской: «Ушла на прогулку, не теряйте меня, буду дома завтра». С собой она взяла одеяло, бутылку воды и пачку снотворного. А через неделю мама и брат нашли Сильвию в подвале их дома. Она не хотела, чтобы её нашли. Выздоровление было долгим, но успешным. В следующем году Плат с красным дипломом закончила колледж и написала работу под названием «Волшебное зеркало: двойники в романах Достоевского», за что получила грант на обучение в Кембридже.

Она сразу влюбилась в этот маленький и уютный город. Всё своё время она отдавала учёбе. Но однажды, купив очередной номер студенческого альманаха, она прочитала стихи молодого поэта Теда Хьюза, с которым познакомилась в тот же вечер, после чего написала в дневнике: «Однажды он принесёт мне смерть». 16-го июня 1956 года они поженились.

Хьюз был талантливым, независимым поэтом, его первая книга «Ястреб под дождём» получила премию Нью-Йоркского поэтического центра. На эти деньги пара смогла отправиться в Америку, где они провели несколько лет в творческой деятельности, параллельно преподавая в колледже. Муж Сильвии Плат — поэт-лауреат с правом пожизненной стипендии.  Само лауреатство Хьюза — во многом плод трудов Сильвии, он сам узнал-то о нем лишь после награждения.

Весной 1962 года она вместе с мужем перебирается за город — в Дэвон, где Сильвия завершила работу над своим самым известным романом «Под стеклянным колпаком», а через несколько месяцев у нее родился второй ребёнок. Осенью 1962 года после измен мужа они разошлись, и это стало трагедией для Сильвии. Но тем не менее октябрь 1962-го года стал настоящим поэтическим всплеском её творчества.

После расставания женщина с детьми оказалась в тяжёлых условиях. В её квартире в Лондоне едва работало отопление, заканчивались средства. Бытовые трудности Плат сперва воспринимала с иронией, но новый приступ депрессии не оставил сил на борьбу. Не помогли и назначенные медикаменты. 11 февраля 1963 года Сильвия Плат закончила свою жизнь, засунув голову в газовую духовку. Плат была похоронена в Англии в городе Хептонстолл через неделю после смерти. Многие её книги были опубликованы посмертно. Так как бракоразводный процесс не был оформлен, то муж унаследовал все права на творчество и забрал детей на воспитание. Тед Хьюз оставил её ради Аси Вевил, которая, спустя несколько лет после смерти писательницы, так же оставленная им, сведет счеты с жизнью тем же способом, что и Сильвия Плат, прежде убив свою дочь Шуру.

Тут имеет место совпадение с романом, о котором стоит сказать отдельно. Жених героини навещает её в психиатрической лечебнице с вопросом: «Скажи, во мне есть что-то такое, что сводит женщин с ума?» Жестокая Эстер возмущается, но  понимает, о чем хочет спросить ее юноша. Дело в том. что в соседней с ней палате оказалась девушка, с которой он был помолвлен прежде нее. И вот эта девушка, которую зовут Джоан, уже выписавшись, будучи признана здоровой, готовясь к свадьбе с другим молодым человеком, кончает с собой.

При жизни её известность не переступала границ небольшого кружка ценителей современной поэзии, и слава пришла к ней только после смерти. При жизни Плат вышли лишь поэтический сборник «Колосс» (1960) и изданный после развода под псевдонимом Виктория Лукас роман «Под стеклянным колпаком»(1963). В 1965 году был опубликован сборник «Ариэль», который удостоился восторженных отзывов критики, став одним из главных бестселлеров англо-американской поэзии XX-го века. В 1982-ом году за книгу «Собрание стихотворений», составленную бывшем мужем, Плат получила посмертно Пулитцеровскую премию.

Под стеклянным колпаком

Сильвия Плат

В общем весь незамысловатый сюжет романа наполнен размышлениями и разного рода озарениями, которые сопровождали повседневную жизнь и лечение Эстер от депрессии вплоть до психиатрического вмешательства в больнице, что остановило интенсивный, но необходимый естественный этап процесса перестройки психики, когда происходит пересмотр основных культурных стереотипов. Постепенно она находит тот образ и слово, которым характеризует свою проблему:

«Я знала, что должна быть благодарна миссис Гини, но ничего не чувствовала. Если бы миссис Гини подарила мне билет в Европу или кругосветный круиз, мне было бы совершенно все равно, поскольку, где бы я ни находилась — на палубе лайнера или в уличном кафе в Париже или Бангкоке, — я все равно бы находилась под тем же стеклянным колпаком, варясь в собственном соку и отчаянно ища выход.

…

Я снова откинулась на обитую серым бархатом спинку сиденья и закрыла глаза. Воздух в стеклянном колпаке сгустился настолько, что я не могла пошевелиться». Из романа. [ 1 ]

Эстер осознаёт, что переезды и развлечения не принесут ей облегчения и будут дальше держать её под душным колпаком. Сам стеклянный колпак в качестве образа личной проблемы возникает у неё после посещения лаборатории Бадди, где она с большим интересом разглядывает эмбрионов человека, помещённых в стеклянные ёмкости, что, в свою очередь, хорошо иллюстрирует незрелого человека. Одно из ключевых мест в книге — попытка физически избавиться от него:

«Я не спала уже двадцать одну ночь подряд…Этим утром я предприняла первую попытку.

Я заперлась в ванной, наполнила ванну теплой водой и достала лезвие «Жиллет»

Когда какого-нибудь римского философа или кого-то в том же роде спрашивали, какой способ самоубийства он предпочитает, он отвечал, что хочет вскрыть себе вены в

теплой ванне. Я подумала, что это, должно быть, легко — лежать в теплой воде, наблюдая, как два алых цветка вырастают у тебя из запястий медленными и

безболезненными всплесками в чистой прозрачной воде, пока, одурманенная как маком, ты не скользнешь в забытье под ее поверхность. Но когда дело дошло до того, чтобы приступить к этому самой, кожа на запястьях показалась мне такой белой и такой беззащитной, что я не смогла решиться. Мне почудилось, будто то, что я вознамерилась умертвить, обитает вовсе не под кожей и вовсе не в тонких синеватых прожилках вен, напрягшихся, когда я сдавила себе запястье, а где-то в другом месте, гораздо глубже, — и добраться туда будет гораздо труднее». Из романа. [ 1 ]

Здесь она начинает ощущать, что этот стеклянный колпак нереален. Ещё бы немного и она поняла, что это просто эго: роли, желания и привычки, обусловленные культурой. Возможно, если бы Эстер последовала за этой мыслью до конца, она бы поняла, что нужно самоубийство не тела, а своего невежества. Эти ощущения не раз возвращаются к ней после: «Мне хотелось стачивать с себя слой за слоем под его лучами, пока я не сделаюсь безгрешной, тонкой и нужной всем, как лезвие ножа». Из романа. [ 1 ]

Это было описание первой реальной попытки самоубийства Плат, которая закончилась царапиной. Через несколько недель она написала в дневнике: «Сегодня утром я пыталась повеситься». Но и это не вышло.

«Я ныряла снова и снова, и всякий раз выскакивала на поверхность как пробка. Серая скала издевалась надо мной, качаясь на волнах легко, как спасательный круг. Я поняла, что потерпела поражение. И повернула назад». Из романа. [ 1 ]

«И тут я поняла, что у моего тела имелась масса всяких уверток, например, что мои руки бессильно обвисали в решающий момент, вновь и вновь спасая меня. Вот если бы я могла полностью распоряжаться своим телом, я бы умерла в одну секунду. Мне оставалось лишь просто заманить его в западню, используя весь свой разум, иначе оно бессмысленно запрет меня в своей дурацкой клетке еще лет на пятьдесят. А когда люди узнают, что я окончательно спятила – а это рано или поздно случится, несмотря на то что мама держит язык за зубами, – они уговорят ее отправить меня в сумасшедший дом, где меня смогут вылечить. Вот только мой случай лечению не поддавался.

…

После фиаско с повешением я долго раздумывала, не бросить ли мне все и сдаться врачам. И тут вспомнила доктора Гордона и устройство для шоковой терапии в его частной клинике. Как только меня упрячут в психушку, меня станут постоянно подключать к этой машинке.

…

Сперва они захотят, чтобы за мной был самый лучший уход, и потратят все деньги на частную клинику вроде той, что у доктора Гордона. Наконец, когда деньги иссякнут, меня переведут в бесплатную больницу, где сотни людей вроде меня содержатся в огромной клетке в подвале.

Чем безнадежнее у тебя болезнь, тем дальше тебя упрятывают.» Из романа. [ 1 ]

Замечательное и важное открытие для себя. Но она всё же сдаётся врачам в конце и прекращает процесс трансформации. Вот именно здесь и было настоящее фиаско. Развитие самих врачей остановилось далеко в детстве, и у них была только одна задача в терминологии автора: помочь людям держать себя под колпаком, чего бы это ни стоило. Даже с помощью шоковой терапии, даже если нужно превратить человека в овощ. Гротескный пример средней жизни и её финала, где человек расплачивается за безответственное отношение к собственной жизни, сдаваясь на милость тем, кто сам ни дня не прожил.

«Чем уж мы, обитательницы «Бельсайза», так отличались от девушек, игравших в бридж, сплетничавших и учившихся в колледже, в который я вернусь? Они, наверное, тоже сидели под своего рода стеклянными колпаками.» Из романа. [ 1 ]

Она осознаёт, что на самом деле нет большой разницы между сумасшедшими девушками в больнице и девушками в колледже. Девушки в колледжах просто верят в то, что верит большинство людей. Это единственная разница. Теперь она это видит своими глазами.

Фундамент

Японская культура выращивания карликовых растений и деревьев Бонсай прекрасно иллюстрирует процесс закрепощения развития человека из семени — генома. ДНК не содержит законченный проект организма — за активацию генетических программ отвечают эпигенетические процессы, которыми в свою очередь в течение всей жизни управляет, внося свои коррективы, вся внешняя среда: природа и культура.

Одна из самых простых и действенных методик выращивания Бонсай без ограничений в выборе породы дерева заключается в создании условий имитирующих высокогорный климат. В горах деревья постепенно мельчают с увеличением высоты и происходит это прежде всего не за счёт ветров и более холодного климата, а из-за падения атмосферного давления. Если искусственно понизить давление еще ниже, чем в горах (например, до уровня 0,3 — 0,5 атмосферы), то деревья, выращенные в таких условиях из семян, будут совсем маленькие — не больше 20-50 см — но выглядеть при этом будут как настоящие. Это и есть секрет выращивания инфантильных деревьев Бонсай.

Карликовое дерево Бонсай

Как создать условия низкого давления? Для этого существуют различные вакуумные установки — колпаки, от маленьких до больших. Маленькие установки — лабораторные: на специальную подставку устанавливается стеклянный «колпак» с тщательно отшлифованным нижним краем; края предварительно смазываются вазелином. Кран подставки соединяется с вакуумным ручным или электрическим насосом, посредством которого выкачивается воздух из-под «колпака», создавая низкое давление, близкое к вакууму. Если нет изъянов в конструкции установки, то разряженное состояние воздуха под колпаком очень долго сохраняется без изменений. Периодически, сверяясь с показаниями прибора (манометра), процедуру откачки воздуха повторяют. Такая вакуумная установка используется для культивирования анаэробных форм микроорганизмов; аналогичную простейшую установку можно использовать для выращивания деревьев из семян при создании Бонсай. Существуют и большие вакуумные установки с мощными насосами. Они разнообразные (для разных целей и различной мощности), но их также можно приспособить для выращивания Бонсаи, создав растениям вакуумные условия с очень низким давлением. Обычно же используют методы, связанные с постоянным подрезанием, загибанием, скручиванием проволокой и внесением прочих механических искажений в нормальное развитие растения.

Растения, что первые пробиваются через асфальт и кирпичные стены, прокладывая путь наверх десяткам других, а затем и всей популяции иллюстрируют первопричинность природы и приоритетность естественного. Современная культура —  асфальт для популяции человека и объект для работы над её преображением для всех тех, кто видит её проблемы, а не бессмысленный жизненный тупик героини романа «Под стеклянным колпаком» и её автора. Помимо этого и независимо от характера самой культуры, преодоление диктата разного рода привычек и культурных стереотипов — обязательный этап взросления человека. Другой важнейший аспект развития человека, который проливает свет на проблемы Эстер Гринвуд —  принципиальная и генетически обусловленная разница в возрастной психофизиологии мальчиков и девочек.

Мужчина и женщина

Героиня романа Эстер постоянно размышляет о том, какой должна быть женщина и какой она не является изначально: женщина должна быть чистой, покладистой, она должна продолжать род и быть опорой семейного очага. В 1950-е традиционные семейные ценности в США ещё доминировали, и любое уклонение от этого образа обрекало девушку на общественное отторжение. Роман «Под стеклянным колпаком» стал одним из главных произведений о депрессии и гендерных ролях, его по сей день сравнивают с главным художественным манифестом феминизма — «Желтыми обоями» Шарлотты Перкинс Гилман. [ 9 ]

Взгляды Эстер на мир, на взаимоотношения мужчин и женщин — лишь следствие того, что на определённом историческом этапе мальчиков и девочек из обычных семей (исключая элиту) стали смешивать в общие классы и воспитывать по одним критериям. И не просто смешивать, а смешивать по календарному возрасту, зная, что мальчики в этих условиях примерно на 2 года отстают по генетическому возрасту и интеллектуальной зрелости. Впервые такое смешение было осуществлено как раз в Новом Свете, при колонизации Северной Америки. Спустя несколько лет после введения такой педагогической «инновации» американские педагоги начали замечать, что у мальчиков стал формироваться сугубо женский характер и женские привычки. Постепенно и другие страны, по законам женской адаптации, стали вписываться в «новую» культуру. в 1918-м году это было внедрено и в России. Как и в Америке, у нас в конце 20-х — начале 30-х годов было замечено, что мальчики стали развиваться женоподобными. И это при том, что в те годы ещё имело место семейное воспитание, и страна жила трудовым подвигом, жила под девизом «выше, дальше, быстрее». Особенно трагедия массовой «женоподобности» юношей ярко проявилась в связи с началом Великой Отечественной войны. В связи с этим в 1943-ем году по инициативе политического руководства страны постепенно возвращалось раздельное обучение (всего за 10 лет оно было реализовано примерно в двух тысячах школ, а не было немедленно введено повсеместно, как считают многие).

Но сразу же после ухода из жизни И. В.Сталина и этот процесс остановили, мальчиков и девочек вновь смешали в общие классы. Смешали без какого либо научного обоснования, обосновав это организационными проблемами: отсутствием соответствующей инфраструктуры, программ и подготовленных кадров. [ 10 ] С таким же успехом можно, например, прекратить строить дороги, потому что их всё равно строят некачественно. Смешали по календарному возрасту при том, что мальчики в соответствующей женской среде будут неизменно развиваться по женскому типу. Более зрелые девочки изначально также психофизиологически лучше готовы к школе и обучению, включая рост, зрение, характер развития учебно-познавательных навыков. В этих условиях мальчики оказались в эмоциональной и психологической зависимости от более зрелых девочек, что также провоцирует процессы их феминизации.

Выполненные профессором В.Ф. Базарным исследования подтверждают: физиологические, психологические и социально-ролевые типы мальчиков и девочек имеют качественные различия, выполняющие разные стратегии созревания и реализации жизненных целей. Традиционное воспитание у всех народов укореняло у мальчиков мужественное, отцовское начало, а у девочек — женское, материнское. Сегодня же в противоестественной культуре происходит обратное, где бесполое образование и воспитание играет одну из ключевых ролей в её воспроизводстве. [ 11 ]

Во время взросления мальчики активно ищут одобряемые взрослыми модели своего поведения. Учителя, в основном, женщины, девочки – намного более зрелые. При этом ни те, ни другие не несут в себе крайне необходимых для мальчиков мужских моделей поведения. Более того, те и другие прочно занимают «верховую» «ролевую» позицию и навязывают мальчикам свое сугубо женское эмоциональное воззрение на мир сугубо женских смыслов и ценностей жизни. В этих условиях ломается становление мужчины и идёт по женскому типу с соответствующими базовыми стереотипами поведения. Хотя даже так называемые первобытные племена знали: становление пола у мальчиков, в т. ч. сугубо мужских черт характера, должно сопровождаться живым мужским примером и преодолением трудностей и воспитанием воли. Но все это оказалось глубоко нейтрализовано существующей культурой и педагогикой, что выражается уже в зрелом возрасте в инфантильности, адаптивной модели поведения, внутривидовой конкуренции между мужчинами и женщинами, разводах, отсутствии ответственности за своё общество и пр.

На фоне этого бесполого образования возникает противостояние между несозревшими мужчинами и женщинами. Становление мужчин из мальчиков всегда происходит в борьбе, но принципиальным в этой борьбе является то, что лидерство мальчиков при взрослении не оформляется в состязании и конкуренции с девочками. Лидерство мальчиков всегда оформлялось, во-первых, только между мальчиками; во-вторых, в стремлении к победе над своими первичными страхами; в-третьих, по отношению к внешним вызовам и непредвиденным обстоятельствам и, наконец, во имя привлечения к себе внимания девочек. И только в преодолении себя, в преодолении своего внутреннего закрепощающего и парализующего волю страха всегда происходило взросление и очеловечивание мальчиков, юношей.

Что же касается лидерства девочек, то при ослабевших мальчиках в итоге оно оказалось ущербным. Такое лидерство оказалось для них развитием по мужскому типу. А это сопровождается гормонально —  эндокринными перестройками и, как следствие, генетическим хаосом на фоне появления новых (ранее сугубо «мужских») заболеваний. В этих условиях слом укоренившейся в генофонде природы мужчины и женщины обернется не чем иным, как деградацией и вырождением общества. В.Ф. Базарный проанализировал, как мальчики себя чувствуют в сугубо женской среде: было вскрыто, что в женской среде мальчики лишаются мужского воображения, желания развиваться, соответствующих намерений и мужских символов. В таком положении мальчики даже физически не могут созреть: у них не формируется соответствующий мужчине гормональный фон.

Заметки на полях

Перед школой рисунки мальчиков в 74% соответствовали мужским символам, а у девочек —  в 97% — женским. К 5-му классу более менее выраженная половая дифференциация в рисунках имела место лишь у 25% детей.  [ 11 ] В.Ф. Базарный также приводит некоторые заголовки из СМИ по этой теме: «Что-то мужчины измельчали… Медики и социологи бьют тревогу – сильный пол в опасности!» («Медицинская газета» от 26.03.2004); «Мы исчезаем как особи… Репродуктивное здоровье мужчин оказывается куда хуже, чем женщин» («Медицинская газета» 27.04.2005); «Почему мужчины становятся женщинами?» («АиФ» №3, 2006). И не наше правительство, а ООН уже бьет тревогу: «Российские мужчины вымирают» ( «Мир Новостей», №   6, 2007).

На бессознательном уровне – это жизнь в постоянном ощущении своей раздвоенности, ущербности, несостоятельности, никчемности и, как следствие, в жизненной дезорганизации и депрессии. Данное состояние В.Ф. Базарный назвал гендерной шизофренией. Американские гендерные психологи, наблюдая неумолимо нарастающий процесс маскулинизации женщин, приходят к выводу, что обратный поворот женщины к женским стратегиям поведения (женственность, материнство, дипломатичность, мудрость) могут вызывать в ней такой внутренний конфликт, который может стать причиной не только депрессии, но и суицидального поведения. [ 11 ]  Что мы и видим на примере героини и автора описываемого нами романа.

Что есть наше дело?

Здесь стоит отметить, что за нашим пониманием естественной роли полов не стоят разного рода культурные штампы типа: женские дела — это только «дети, кухня, церковь», а мужские —  «война и деньги». Реальные гендерные роли неизмеримо более многогранны и созревают исключительно в здоровом и взаимодополняющем взаимодействии с противоположным полом, что также было утрачено в западном и, в частности, исламском мире, где приняли традиции кочевников аравийского полуострова, которые включали разного рода подавление уже женской природы. Хотя при любом характере незрелости основной массы общества, согласно генетике человека, неизменно будет получаться матриархат, механизм проявления которого описан выше, чего бы об этом не фантазировали апологеты патриархата.

Заметки на полях

Kinder, Küche, Kirche (дети, кухня, церковь) — немецкое устойчивое выражение, описывающее основные представления о социальной роли женщины в германской консервативной системе ценностей. Автором данной аллитерации принято считать кайзера Вильгельма II (1859 — 1941).

В книге присутствует множество образов мужчин, но ни одного мужского или положительного, что отражает реальный спектр восприятия мужчин в жизни Плат. Но этот роман не был бы настолько популярен среди разного рода феминисток, инфантильных женщин и девушек, если бы не судьба автора и её финал, где главным антагонистом для них явился мужчина — Тед Хьюз, главный герой жизни уже самой Сильвии Плат, который изменив жене, ушёл к другой и, по их мнению, довёл сначала поэтессу до самоубийства, а затем и любовницу. Теперь эта история и множество других примеров питают самоубийственную конкуренцию западного общества, культура которого сегодня стремительно приближается к полной глобализации. Конкуренцию, выигравших в которой быть не может, а решением является только принятие и осознание своей природы — в единстве и взаимодополнении с противоположным полом и соответствующих стратегиях воспитания подрастающих поколений.

Вымысел и жизнь

Иосиф Бродский о творчестве Сильвии Плат: «Это разговор с жизнью на равных. Мне так кажется. Она была с жизнью на равных. В этом состояла трагедия, но это и позволяло взять ей нужную ноту и достичь таких высот».

Плат не претендует ни на уникальность, ни на всеобщую значимость собственной трагедии, а просто находит слова, чтобы рассказать свою реальную историю, и делает это максимально откровенно. На первый взгляд скучнейший и бессмысленный роман, как и в целом всё творчество Сильвии Плат, являет собой отражение и попытку вырваться из скучной, бессмысленной и бессознательной жизни — безудержного отрицания собственной природы. Написанный, как исповедь, непрерывно за семьдесят дней, этот роман используется нами в качестве примера тех латентных, но массовых процессов, которые происходят сегодня в социуме и психике каждого человека, что выливается в пёстрый букет разного рода отклонений и проблем нашего общества во всех сферах.

Искренность и «исповедальность» перед самим собой —  необходимы средства для саморазвития и исследования. Эти процессы порождаются естественным стремлением человека к истине и пониманию своей природы, а потому требуют определённой смелости. Но этот процесс должен быть доведен до конца. Автор не смогла это сделать, но если бы эта работа была бы завершена, то и Плат осталась бы жива, и дети возможно были бы счастливы, и книга стала бы практически полезной и отражала доведённый до финала процесс самоисследования — в качестве ориентира для других. Беспросветность и безвыходность самоощущения Эстер передаётся читателям, особенно впечатлительным молодым особам, которые, видя знакомые нотки, начинают любить и фанатеть от подобных произведений искусства. И если спросить, почему им это нравится, то ничего содержательного, кроме эмоций, вы не получите. Но реальная причина в корне одна — когнитивный диссонанс, неприятие себя, реальности и неспособность справиться с этим.

Книга представляет собой запись того состояния и мыслей, которые сопровождали начало её самоосознания, что подтверждает настолько короткий период написания романа с полным погружением. Процесс в реальной жизни Плат был видимо также крайне интенсивен. Недаром сама она издала книгу под псевдонимом и говорила, что роман нужен был ей для того, чтобы избавиться наконец от собственного прошлого. Сразу после публикации книга получила относительно холодный отклик критиков, а меньше чем через месяц Сильвия Плат покончила с собой, — и роман о попытке самоубийства получил значительно больший резонанс.  [ 9 ]

Рождение детей не помогло ей и, судя по всем доступным материалам, она была достаточно отстранена от них как мать, что также является следствием отсутствия должного и своевременного женского воспитания. В романе «Под стеклянным колпаком» Плат устами Эстер говорит, что не смогла бы быть матерью, — необходимость заботиться о детях свела бы ее с ума, и, похоже, это не преувеличение. Но дело, конечно же, в другом.

В 2003 году о Сильвии Плат был снят фильм «Сильвия»; главную роль в нём сыграла Гвинет Пэлтроу. [ 16 ]

Популярность романа также говорит о том, что большинство любит переживать на безопасном расстоянии чужие драмы, развлекаясь трагическими судьбами, совершенно забывая при этом про свою собственную. Все эти истории и кино могли бы сыграть практическую полезную роль, если бы только их потребители попробовали бы реально сообразить их со своим опытом. Тогда оказалось бы совершенно ясно, что главный герой и трагедия — это ты сам.

Конечно, эта книга будет понятна в основном женщинам, так как написана женщиной на языке их мировоззрения. Подобное выражение алгоритмики поведения в реальности свидетельство отсутствия должного воспитания в семье, бесполой культуры и образования, отсутствия в учебных программах специальных курсов для женщин. В культуре должны быть примеры ненавязчевых ориентиров —  идеалов женственности, представленных в виде матерей, учителей, героев кино, артистов, известных личностей и пр. Кто является идеалом в современной культуре? А в образовании должна быть обозначена чётко цель всего процесса и описан конечный результат для мужчин, женщин и семьи в целом.

Данный роман вообще есть следствие культуры, не способной сформировать зрелую личность к концу полового созревания. Далее незрелые люди растят незрелых детей, замыкая этот инфернальный круг современного общества и корень воспроизводящей его культуры. Редкий, открыто нарушивший это инферно, признаётся бунтарем и отщепенцем, в стране слепых одноглазый — урод. И процесс созревания, в особенности это касается зрелого возраста(когда культурные стереотипы уже прочно укоренились в психике), со стороны может походить и на сумасшествие (и в какой-то степени им и является), когда происходит процесс разотождествления с привычками, инстинктами и желаниями эго. В этом процессе происходит пересборка психики уже в иерархию зрелого человека — цели жизни организма и точки отсчёта жизни собственно Человека.

Роман заканчивается сценой в больнице: «Когда-то я надеялась на то, что к моменту выписки буду чувствовать себя уверенной и прекрасно ориентирующейся во всем на свете и, главное, в том, что предстоит делать мне самой, — в конце концов, не зря же меня подвергали «анализу». Но вместо этого любая моя мысль неизменно заканчивалась вопросительным знаком». И сегодня в академической психологии отсутствует состоятельное представление  о зрелости и процессе формирования личности, а тогда, в Америке 1950-х годов, психиатрия вообще обращалась с людьми, как с животными на скотном дворе.

Именно понимание этих, латентных внешнему наблюдателю процессов, является ключом к прочтению романа Плат, иначе это будет мусорная корзина, либо буря эмоций восторженной девочки. Наши выводы подтверждает косвенно и мать поэтессы: незадолго до публикации романа в США, ещё в 1970 году, мать Сильвии Плат, Аурелия, выразила протест издательству в связи с планируемой посмертной публикацией. Она утверждала, что роман был опубликован ради заработка, и что сама Сильвия никогда бы не хотела, чтобы он был издан под её настоящим именем. По мнению матери, целью написания книги было показать, как выглядит мир сквозь искривляющее стекло колпака. Она также утверждала, что Сильвия планировала написать продолжение, которое бы показывало тот же самый мир, но уже глазами здоровой личности. [ 12 ]

Послесловие

Люди видят знакомое в героях произведений, забывая при этом, что это знакомое отражает их собственные процессы. И те из мужчин, кто думает, что свободен от подобных сценариев, следует более внимательно ознакомиться со своей жизнью. Помимо прочего, одной из основных причин подобных судеб является слабость, незрелость и вообще отсутствие рядом взрослого и состоявшегося мужчины.

Творчество и жизнь Сильвии Плат не без внешней помощи, запустив каскадный процесс, оказало значительное влияние на творчество других поэтов и писателей, также оно послужило источником вдохновения для многих поэтесс 1970-х годов, имевших отношение к Движению за равноправие женщин, что в свою очередь оказало колоссальное влияние на культуру и формирование подрастающих поколений и сегодня. А после ликвидации Советского Союза, где к тому времени для этого была уже сформирована благодатная почва, это коснулось и нашей страны.

Всё это высветило проблемы противоестественной природе человека массовой культуры и образования современного общества, где при нарастающей гендерной шизофрении особое внимание должно быть сосредоточено на раздельном воспитании, способствующему раскрытию соответствующих свойств в девочках и мальчиках и их полноценном взрослении. Во-вторых, в произведениях массовой культуры должны присутствовать идеалы мужчин и женщин, а подобные произведения, описываемые в данной публикации, сопровождаться при обучении соответствующими комментариями.

Наши базовые инстинкты протестуют против того, на что идёт человек, находящийся в бессознательном состоянии под действием противоестественной культуры, неизменно возвращая нас к тому месту, где остановилось наше развитие. Этот протест должен быть понят и осмыслен до тех пор, пока это не стало бесполезно. Данный протест имеет объективную основу — биологическая программа созревания-взросления (различная для мужчин и женщин), последующая жизнь в обществе(и для общества) или разного рода самоликвидация, и от этого никуда нельзя деться. Можно только замазывать развлечениями, драмой, привязанностями, работой и любой другой деятельностью, включая проецирование своих проблем на противоположный пол, что будет держать вас подальше от реальности под удобной и надёжной, но иллюзорной защитой, под вашим стеклянным колпаком.

В масштабе общества этот протест реализуется в деградации и генетическом вырождении популяции, которые являются научно установленным фактом, хотя отсутствие раздельного воспитания и зрелого осознания своего пола, конечно, не единственные существенные факторы в этом процессе. Текущая культура, не создающая условий для нормального созревания, воспроизводит себя через каждого человека до времени, пока не исчерпает себя. И никто не может быть свободным от этого. Законы активации нашей генетической программы однозначно определяют, что для человека есть зло и что благо. Все наши действия и условия жизни отражаются на нас в течение жизни и в той или иной мере передаются через эпигенетические механизмы последующему поколению. Наш геном устроен таким образом, что та культура, которая в общем и целом закрепощает развитие человека и стирает половое различие, приводит в итоге популяцию к вырождению и самоуничтожается. Что было убедительно научно доказано различными специалистами по генетике, эпигенетике и психофизиологии как в СССР (И.А. Аршавский, Н.П. Дубинин, В.Ф. Базарный и др.), так и за рубежом.